А что, если на самом деле, мы умираем где-то в другой реальности в тот самый миг, когда рождаемся на этот свет, а первый наш крик — это вопль отчаянья от осознания своего положения и безысходности? Может именно по этой причине дети не могут достаточно долго начать говорить, чтобы не рассказать нам о том, где они были до своего прихода в этот мир, чтобы забыли всё, что с ними происходило, как мы забываем сон после своего пробуждения?
Представьте себе, что до рождения мы существовали в ином измерении, в мире, который нам сложно вообразить — мире, где наше сознание было свободно от оков физического тела и ограничений времени и пространства. И вдруг, в момент рождения мы внезапно оказываемся в новой реальности, в которой нам приходится адаптироваться к совершенно иным условиям существования, а первый крик новорожденного — это не просто рефлекторная реакция на внешние раздражители, а отчаянный вопль души, осознавшей всю трагичность случившегося.
Как писал Фридрих Ницше: «Рождение — это первое страдание и первое проклятие». Возможно, в момент рождения мы переживаем экзистенциальный шок, понимая, что теперь нам предстоит жить в мире, полном боли, страданий и ограничений. Мы плачем, потому что осознаем, что потеряли нечто важное и ценное, что у нас было до «рождения». Но что именно мы потеряли? Память о прошлой жизни? Связь с высшим сознанием? Или, может быть, саму бессмертную душу?
Интересно, что многие культуры и религии мира говорят о существовании жизни до рождения. Например, в буддизме считается, что мы проходим через бесчисленные перерождения, пока не достигнем просветления и освобождения от цикла сансары. В древнегреческой философии существовало учение о метемпсихозе — переселении душ после смерти в новые тела. Платон в своем диалоге «Федон» устами Сократа говорит: «Те, кто подлинно предан философии, заняты на самом деле только одним — умиранием и смертью». Может ли это означать, что истинное предназначение человека — не жизнь в этом мире, а подготовка к чему-то, что ждёт нас после смерти?
Но почему же тогда мы не помним о своём прошлом существовании? Почему дети не могут рассказать нам о том, где они были до рождения? Возможно, забвение — это защитный механизм нашей психики, позволяющий нам адаптироваться к новой реальности и не сойти с ума от осознания своей участи. Как писал Милан Кундера: «Забвение — это форма смерти, всегда присутствующая в жизни»». Мы забываем о прошлом, чтобы иметь возможность жить настоящим и строить будущее.
Но, может быть, забвение — это не только защита, но и наказание? Что, если мы рождаемся в этом мире, чтобы искупить некие грехи или ошибки, совершённые в прошлой жизни? И чем тяжелее наша судьба, тем серьезнее был наш проступок? Это могло бы объяснить, почему одни люди рождаются в благополучных семьях и живут счастливо, а другие с первых дней жизни обречены на страдания и лишения.
Впрочем, даже если мы согрешили в прошлом, у нас всегда есть возможность искупить свою вину и заслужить прощение. Как говорил Лев Толстой: «Пока живешь — радуйся, мучайся, испытывай, что должен, делай, что должен, и иди, куда должен». Возможно, смысл нашей жизни в том и состоит, чтобы, пройдя через все испытания и трудности, очиститься и подготовить себя к чему-то более великому и значительному, что ждёт нас после смерти.
В конечном счёте, мы можем только гадать о том, что происходит с нами до рождения и после смерти. Это одна из величайших тайн бытия, к разгадке которой человечество стремится на протяжении тысячелетий. Но, возможно, не так важно знать точный ответ, как важно никогда не переставать искать его. Как писал Рабиндранат Тагор: «Если вы закроете дверь для всех ошибок, истина тоже окажется запертой снаружи». Пусть же наши сомнения и вопросы ведут нас по жизни, заставляя снова и снова задумываться о смысле нашего существования и о том, что ждёт нас по ту сторону рождения и смерти.